Глава III. Количество педофилов в мире

Отправлено Alone от

В то время, как мой собственный опыт и то влияние, которое он оказал на формирование моего характера, мне хорошо известен, все же я убежден, что за его пределами не все так просто. Удручает, прежде всего, отсутствие сведений, цифр, достоверной статистики, что делает практически невозможным составление полной картины. А использование данных из газет и телепередач едва ли может привести к правильному результату. И , тем не менее, я пользуюсь теми данными, которые мне удается раздобыть, несмотря ни на что. И думаю, что каждый , кто занимается этим вопросом, стоит перед такой же проблемой. (Дэвид)

Дэвид не единственный, кто испытывает трудности в поисках «сведений, цифр и достоверной статистики», способных прояснить вопрос сексуального влечения к детям. Охватив некоторые практические и политические сложности определения педофилии, давайте теперь взглянем на цифры. Этот раздел будет посвящен вопросу о количестве педофилов в общей популяции людей.

Ряд сведений можно получить без особого труда. Таких, как сведения о количестве осужденных в данное время за сексуальные преступления против детей. Если мы возьмем, например, ситуацию в Англии и Уэльсе – двух странах с общим населением в 53 миллиона человек, то к своему удивлению обнаружим, насколько низкими являются на самом деле цифры, отражающие количество сексуальных преступлений. В опубликованной Министерством Юстиции криминальной статистики за период 1997 - 2006 годы включительно большая часть данных о сексуальных преступлениях против детей содержится в таблице 3.13 на странице 70 Отчета (Ministry of Justice 2007). Я дополнила эти опубликованные данные материалами, полученными непосредственно из Министерства (личная переписка, май 2008г).

Для того, чтобы правильно разобраться в цифрах, следует вначале отделить доказанные преступления (когда человек был арестован, предстал перед судом, суд его счел виновным и назначил приговор) от случаев подозрения (когда человек не был арестован, но подпал под подозрение полиции и на него было заведено уголовное дело). Кроме того, нужно учитывать те изменения в законодательстве, при которых меняется формулировка понятия преступления, что, в свою очередь, определяет, какие преступления подлежат фиксированию и отражению в статистике. При классификации преступлений обычно обращают внимание на пол ребенка и его возраст: от рождения до двенадцати лет, от тринадцати до пятнадцати (а для некоторых преступлений от тринадцати до семнадцати) и от восемнадцати и старше. Далее преступления подразделяются по возрасту преступника — был он младше или старше восемнадцати лет на момент совершения преступления: порой в разряд преступлений попадают отношения между шестнадцатилетней девочкой и ее семнадцатилетним бойфрендом, что неизбежно приводит к искусственному раздуванию цифр.

В этом исследовании я буду рассматривать лишь преступления, совершенные в отношении детей в возрасте от рождения до двенадцати лет лицами, достигшими восемнадцатилетнего возраста, и только если эти преступления касаются прямого сексуального контакта с ребенком, т.е. совокупление, изнасилование, попытка изнасилования, принуждение, противозаконная сексуальная связь, инцест и сексуальные действия , в том числе и совершенные лицами, находившимися в доверительных отношениях с потерпевшим ребенком.

В целом, семнадцать релевантных преступлений могут рассматриваться как преступления совершенные в отношении ребенка до тринадцати лет, из которых все, кроме двух (инцест с девочкой до тринадцати лет, и противозаконные сексуальные связи с девочкой до тринадцати) стали учитываться лишь с 2003 года, и таким образом имеют данные начиная с отчета за 2004 год. С тех пор, как стали отражать данные по этим семнадцати преступлениям, всего было оглашено 133, 397, и 552 приговора в отношении взрослых лиц старше восемнадцати за 2004, 2005 и 2006 годы соответственно. Эти приговоры касались преступлений, включающих случаи сексуальных действий со стороны лиц, находящихся в доверительных отношениях с ребенком (один приговор касался совращения мальчика; два приговора касались совращения девочек), случаи изнасилования мальчиков (три приговора), изнасилования девочек (семь приговоров); совокупления с мальчиком (одиннадцать приговоров) и инцестуальных связей с девочками (всего 103 приговора за период с 1997 по 2006 год). Прибавив к вышеупомянутым преступлениям все приговоры по сексуальным преступлениям в отношении детей, не достигших тринадцатилетнего возраста, за период с 1997 по 2006 год получим всего 1522 приговора.

Если взять цифру за 2006 год (когда наибольшее число взрослых получили приговоры за сексуальные действия с детьми не достигшими тринадцатилетнего возраста) то, как мы уже видели, получаем 552 приговора. А если вместо преступлений, совершенных в отношении детей до тринадцати лет, мы посмотрим на все сексуальные преступления, совершенные в отношении детей (независимо от возраста), то получим цифру в 2304 приговора за один только 2006 год. А если сюда прибавить и все случаи подозрения в совершении сексуальных преступлений в отношении детей (всего 755 случаев), то получим в результате 3 059 преступников, попавших в поле зрения полиции, включая как доказанные преступления, так и случаи подозрения.

Итак, получаем: из 53 миллионов человек, около 3000 могут быть либо подозреваемыми, либо приговоренными за сексуальные преступления в отношении детей ежегодно. Поскольку дети до 16 лет составляют примерно 20,2 % от всего населения Англии и Уэльса (Census, 2001), получаем, что взрослое население составляет в целом около 40 миллионов человек. Отсюда следует, что в среднем один из 13 000 взрослых оказываются либо подозреваемым в совершении сексуального преступления в отношении ребенка, либо приговоренным судом за подобные преступления, из которых один на 78 000 взрослых либо совершает преступления в отношении детей, не достигших тринадцатилетнего возраста, либо оказывается под подозрением. В то же время, если мы учтем и то обстоятельство, что преступления против детей совершаются преимущественно мужчинами, а не женщинами (Itzin, 2000), то получим цифру один мужчина на 40 000 (около 0.0025%).

Если же мы обратимся к использованию детской порнографии , внимание к которой увеличилось в последние несколько лет, то ее можно увидеть на примере Операции Руда (Operation Ore), в результате которой в Британии было арестовано 7 000 человек в 2003 году. Как это отразилось на статистике действительных и предполагаемых преступлений? В 2003 году, когда Операция Руда была в самом разгаре, цифры по Англии и Уэльсу более, чем удвоились. С 531 человека в 2002 году, они подскочили в целом на 1 287 человека, признанных виновными в приобретении, изготовлении или хранении непристойных детских фотографий. А с 2003 года, цифры застыли на приблизительной отметке 1000 человек в год: 1 162 человека в 2004 году, 1154 в 2005 и 934 человека в 2006-м (данные были получены от Министерства Юстиции через личную переписку, май 2008 год). Таким образом, даже если судить о количестве педофилов по преступлениям, связанным с детской порнографией, то, как и в случае прямых преступлений против детей, феномен выглядит мало впечатляющим.

Тем не менее, это контрастирует с происходящим в интернете. В следующей главе мы рассмотрим материалы интернета, включая наличие ссылок с предложением и обсуждением популярных «серий» детской порнографии (Jenkins 2001), пропедофильских веб-сайтов и присутствия фантазийной продукции с детской эротикой, таких, как эротические рассказы, альбомы с 3-D графикой, лоликон и шотакон манги (излишне сексуализированное изображение, соответственно, маленьких девочек и мальчиков ). И эти феномены говорят о наличии довольно распространенного спроса на обсуждения, графические изображения, рассказы и другие материалы, имеющие отношения к сексуальному влечению взрослых к детям. Не давая внятных ответов на поставленные вопросы, эти свидетельства ставят ряд новых вопросов о распространенности явления и о довольно сложной взаимосвязи между фантазиями людей и их действиями.

Какие еще свидетельства мы можем привести для того, чтобы ответить на вопрос «Сколько всего педофилов?» Статистика едва ли ответит на этот вопрос. Психолог Поль Оками пишет:

Я пишу на доске цифры 1, 5, 21, 50 и спрашиваю своих учеников : «Которая из этих цифр соответствует проценту педофилов в стране?»… Правильный ответ: все цифры верны. (Paul Okami, quoted in Levine 2002; 25)

Сам Оками считает, что количество американских мужчин, испытывающих сексуальное влечение преимущественно к неполовозрелым детям, составляет около 1%, цифра, которая соответствует данным клинических и социологических исследований, о которых речь еще пойдет в этом разделе, но никак не вяжется с теми 0.0025 процента осужденных преступников.

Еще одним способом выявления может служить строение мозга и нейроэндокринный анализ. Этот способ обладает еще и тем достоинством, что помимо выявления количества педофилов в популяции, может многое сказать о биохимической базе педофилии (или, по крайней мере, о некоторых ее аспектах). Исследователи изучают, в какой степени мозг мужчины был «маскулинизирован» и «дефеминизирован» гормонами, циркулирующими в теле матери, пока ребенок еще находился в утробе. Находясь в состоянии эмбриона, все дети имеют женский пол до тех пор, пока под воздействием специальных гормонов, у них не начинают развиваться внутренние детородные органы, гениталии и формируется мозг по «женскому» образцу. И только при относительном содержании определенных гормонов и относительном отсутствии других, зародыш приобретает мужской пол. Таким образом, для того, чтобы стать мальчиком, эмбрион должен быть и активно «маскулинизирован», и так же активно «дефеминизирован».

Процесс маскулинизации происходит первым; потом наступает процесс дефеминизации. Согласно биологическим исследованиям животных особей (Feierman 1990; Hutchison and Hutchison 1990), нейро-химический процесс маскулинизации создает связь между сексуальностью и доминирующим поведением в социуме то есть, соревновательную агрессивность, склонность к ухаживанию и коитальному поведению. Эта связь сексуальности со склонностью к общественному доминированию создает у мужчин влечение к «маленьким», «юным», и «беспомощным» личностям (Feierman 1990; 46). Фирман уверяет, что мозг педофилов «чрезвычайно маскулинизирован» (1990; 46; далее Фирман поправил сам себя: «Немного более маскулинизирован, чем мозг гетеросексуального мужчины» 1990; 53), отчего максимально субтильные (т.е. очень маленькие, слабые, юные и беспомощные ) личности кажутся им особо сексуальными. Нейро-химический процесс дефеминизации устраняет модели поведения по женскому образцу (например, типичное выпячивание зада у млекопитающих для привлечения самцов – вспомнить хотя бы Мэрилин Монро, если угодно) и в то же время увеличивает вероятность того, что мужчинам такое «феменизированное» поведение покажется наиболее соблазнительным (вспомним и типичную реакцию гетеросексуальных мужчин на образ Монро). Фирман настойчиво заявляет, что педофилы «немного менее дефеминизированы», чем гетеросексуальные мужчины (1990; 53) , а, следовательно, их в меньшей степени будет возбуждать типичная «женственность» в поведении. Социобиологические толкования человеческого поведения имеют довольно консервативную тенденцию вначале посмотреть на то, что есть, а затем искать объяснения в маловероятных примерах (у мышей, змей, птиц и т.д.) для того, чтобы истолковать и оправдать социальный status quo. И тем не менее, эта двумерная модель маскулинизации и дефеминизации мозга эмбриона предлагает как ответ на вопрос, почему некоторые мужчины могут находить детей сексуально привлекательными, так и прогнозирование, с учетом нормального протекания этого биохимического процесса, какое количество педофилов можно предполагать в популяции. Фирман, указывая только на мужчин, утверждает, что «главная тенденция в эволюции, это создавать гетеросексуальных мужчин через оптимальное соотношение маскулинизации и дефеминизации мозга еще во внутриутробном состоянии». А когда в уровне маскулинизации и дефеминизации происходит небольшой дисбаланс, то результатом оказывается гомосексуальность, педофилия (мужская или женская) и транссексуализм. Исходя из этой модели, Фирман предполагает, что в любой популяции мужчин педофилы являются более распространенной категорией, чем гомосексуалисты, которые , в свою очередь, более распространены , чем транссексуалы. Кроме того, он предполагает следующее:

Коль скоро распределение этих пунктов в модели отражает разные степени маскулинизации и дефеминизации мужского мозга, то существует основание считать, что разность их соотношения актуальна для всех мужчин, а не существует дискретно в виде произвольных, взаимо-независимых, исключительных категорий, таких как «гетеросексуал» или «андрофильный эфебофил» (человек испытывающий влечение к мальчикам подросткам). (Feierman 1990; 52)

В других словах Фирман имплицитно предлагает четыре важные гипотезы этой модели:

  1. Педофилия вызвана химическими процессами в мозге еще до рождения: иначе говоря, педофилами рождаются, а не становятся.
  2. Педофилы не выходят за рамки нормы, существующей для мужских особей человека.
  3. Педофилы встречаются чаще, чем гомосексуалы.
  4. Сексуальное влечение к маленьким и более феменизированным личностям, чем сам (включая мальчиков и подростков мужского пола) является частью континуума, свойственного в разной степени всем мужчинам, а не только педофилам, и поэтому невозможно провести четкую грань между педофилами и не-педофилами.

Фирман, разумеется, смешивает понятие «любовь» и сексуальное влечение, а с другой стороны, эти доводы требуют доказательства. Хатчисон и Хатчисон, например, работая над проектом Британского Совета по Медицинским Исследованиям в Группе Гормонального Развития и Поведения, писали о сексуальном развитии на нейрогормональном уровне:

Говорить о роли андрогенов нужно с осторожностью, учитывая, что большинство экспериментов в этой области проводилось на животных, преимущественно на крысах и птицах, в то время, как послеродовой социальный опыт, оказывает на развитие человека гораздо большее влияние, чем на развитие других видов. (1990; 538)

Фирману так же следовало бы объяснить, почему, уж коль скоро этот процесс является биологическим, мы не находим педофильного поведения у животных, включая приматов (для доказательства того, что мы действительно не находим, смотреть соответствующие главы в книге, отредактированной самим Фирманом, 1990).

(Вот выложенные в сети фрагменты этой главы: http://www.ipce.info/library_3/files/90_waal.htm Там сказано, например, что сексуальные контакты у обезьян случаются в любом возрасте и они важны для социализации особей. Сара Гуд, вероятно, имеет в виду, что у животных не обнаруживается фиксация только на детях. То, что у людей такая фиксация встречается, представляется вполне закономерным следствием наличия табу на секс с детьми, которого (табу) нет у животных. - dodo)

От положения Фирмана о том, что сексуальное влечение к детям может представлять собой континуум в пределах мужской сексуальности, перейдем к дальнейшему изучению вопроса о распространенности педофилии. Обратимся к «нормальным» взрослым, которые никоим образом не позиционируются как педофилы, и посмотрим, что они могут сказать нам о своем влечении к детям. Всего существует восемь исследований на сегодняшний день, в которых делается попытка ответить на вопрос о количестве педофилов через изучение реакции «нормальных» мужчин в общей популяции (одно из этих исследований включает так же и женщин). Исследования полагаются на три основные метода: прямые сообщения испытуемых (т.е. то, что респонденты сами говорят о своем сексуальном возбуждении при виде детей); ответы на специально разработанные опросники (которые включают в себя данные о «сексуальной импульсивности» и самоидентификацию), и данные физических исследований. Под физическими исследованиями подразумевается надетый на мужской пенис датчик, подсоединяемый к прибору, называемому «плетизмографом». Этот прибор замеряет степень реакции пениса, например, на показываемые графические изображения или проигрываемые аудио рассказы эротического содержания. Результаты (особенно если мы сравним их с статистическими данными о сексуальных преступлениях против детей) оказываются совершенно непредсказуемыми.

Если же взять вначале данные клинических исследований, то их всего пять (обсуждение этих исследований: Green 2002). В наиболее раннем (Freund and Costell 1970) изучались сорок восемь чешских солдат, которым показывали слайды с детьми, подростками и взрослыми, как женского, так и мужского пола. У всех солдат без исключения плетизмограф отметил положительную реакцию на взрослых женщин, у сорока из них (83%) была реакция на девочек-подростков, и у двадцати восьми (58%) была реакция на слайды с маленькими девочками в возрасте от четырех до десяти лет. В следующем исследовании, которое было проведено пять лет спустя (Quinsey et al.1975) эрекция «нормальных» мужчин на изображения девочек подростков и детей составила соответственно 70 и 50 % от их реакции на взрослых женщин. Фройнд и Уатсон (Freund and Watson 1991), изучая волонтеров из числа местных жителей с помощью плетизмографа, обнаружили, что 19% были ошибочно классифицированы в качестве имеющих сексуальное предпочтение к детям. В контрольной группе из числа обслуживающего персонала больницы 17% респондентов показали педофилическую реакцию (Fedora et al. 1992). И, наконец, в самом последнем исследовании подобного рода (Nagayama Hall et al. 1995) выборка из восьмидесяти волонтеров была набрана из общего населения. Во время исследования волонтерам показывали изображения и давали прослушать аудиозаписи с эротическими рассказами. Как изображения, так и рассказы касались взрослых женщин и девочек в возрасте до 12 лет. Сексуальное возбуждение фиксировалось как с помощью собственных признаний испытуемых, так и физически замерялось с помощью плетизмографа. В этой выборке, состоящей из предположительно «нормальных», 20% сами признались в педофильских интересах, и 26% показали положительную реакцию на изображения детей, которая была равна, или даже превышала реакцию на стимулы с изображением взрослых.

Таким образом, клинические исследования показывают, что в выборках из всех «нормальных» (т.е. которые сами себя не определяли педофилами) мужчин, количество способных возбудится от детей в возрасте до 12 лет, колеблется в промежутке между 17 и 58%. Грубо говоря, в количестве от одного на шестерых, до каждого второго, мужчины испытывают сексуальное влечение к детям.

Помимо этих лабораторных исследований, на настоящий момент проводилось три анкетирования, вопросы которых касались сексуальной возбудимости взрослых на детей. Первый из них (Briere and Runtz 1989) проводился среди двухсот студентов университета, из которых 21% признали сексуальное влечение к маленьким детям, 9% описали свои сексуальные фантазии с участием детей, 5% признались в мастурбации во время фантазирования, и 7% показали, что могли бы вступить в сексуальную связь с ребенком, если бы были уверены в своей безопасности. Исследование, которое последовало через несколько лет (Smiljanich and Briere 1996), предложило вопросник 279 студентам , среди которых были 99 мужчин и 188 женщин. Оно выявило, что 22% мужской выборки (и 3% женской) признают «некоторую степень сексуальной привлекательности детей», 14% мужчин пользуются детской порнографией, 4% мастурбируют во время сексуальных фантазий с участием детей, и 3% признали «возможность секса с ребенком при условии собственной безопасности» (цифры для женской выборки соответственно: 4%, 0% и 0%). Относительно этих двух исследований нужно подчеркнуть, что данные личных признаний в социально неприемлемом феномене могут быть занижены. Самое последнее исследование (Becker-Blease et al 2006) было проведено с помощью тех же опросников, что и предыдущие, среди 531 студента мужского пола. Это исследование выявило, что только 7% респондентов признают сексуальное влечение к детям, но при этом 18% имеют сексуальные фантазии с участием детей, 8% мастурбируют при подобном фантазировании, и 4% признались, что отважились бы на секс с ребенком, «если бы никто об этом не узнал».

Эти опросники, таким образом, подкрепляют данные клинических исследований, и опять же подтверждают мысль о том, что где-то в диапазоне один человек из пятерых, имеет ту или иную степень сексуального влечения к детям. При этом нужно учитывать, что эти опросы оперируют данными, которые участники сами пожелали о себе предоставить исследователям. Вполне вероятно, что даже в условиях полностью гарантированной анонимности, некоторые опрошенные не чувствовали себя в полной безопасности и поэтому предпочли скрыть информацию о своем влечении к детям, а посему цифру в 5% можно считать минимально возможной.

Данных о женщинах педофилах меньше, чем о педофилах мужчинах. И вообще, сексуальное влечение к детям свойственно в большей степени мужчинам, чем женщинам в соотношении примерно 1:10 (Feierman1990;10), что может объясняться нейрохимическим процессом маскулинизации и дефеминизации эмбриона, о котором говорилось выше.

Какие выводы можно сделать из этих исследований? Наиболее важный вывод состоит в том, что попытка изучить сексуальное влечение к детям с использованием одних лишь статистических выкладок о совершенных сексуальных преступлениях против детей, неизбежно приводит к искаженной картине (Cossins 1999, 2000). Как сказал однажды Финкелор с коллегами, это всего лишь те люди, которые имели несчастье попасться, и были недостаточно сообразительными, чтобы найти себе оправдание перед властями, и посему оказавшиеся в списке сексуальных преступников (Finkelhor et al. 1986). Приведенная статистика по Англии и Уэльсу, например, как уже говорилось ранее, лишний раз подтверждает, что большинство людей, имеющих сексуальное влечение к детям, включая и тех, кто отваживается на прямой сексуальный контакт с ними, находятся отнюдь не в тюрьме, а в обществе, и именно в обществе мы должны найти их и разузнать все об их сексуальных опытах. Следующая глава начнет этот процесс с рассмотрения «общества онлайновых педофилов».

Комментарии


Фирман уверяет, что мозг педофилов «чрезвычайно маскулинизирован» (1990; 46; далее Фирман поправил сам себя: «Немного более маскулинизирован, чем мозг гетеросексуального мужчины» 1990; 53), отчего максимально субтильные (т.е. очень маленькие, слабые, юные и беспомощные) личности кажутся им особо сексуальными.

Ну вот хоть какое то объяснение моего "недуга", а то все распущенность-распущенность...
Порадовало, что в социуме нас "так много"!

Следующая глава начнет этот процесс с рассмотрения «общества онлайновых педофилов».

Как участник такого "общества" буду ждать с нетерпением!

Интересное исследование. Но всё равно я считаю, что эфебофилия в основном приобретённое явление, чем врождённое.