Глава из книги Леонида Некина "Воспитание без предрассудков". Оригинал: http://nekin.info/a54.htm

Потребность в ласке — это одна из базовых потребностей человека, но она имеет одну роковую особенность. Если без воздуха человек умирает через несколько минут, без воды — через несколько дней, то без ласки он будет медленно угасать в течение долгих-долгих лет. (Только для совсем крошечных младенцев лишение ласки представляет собой действительно смертельную опасность, потому что тогда они вдруг начинают болеть инфекционными заболеваниями в особо тяжелой форме.)

Представим на минутку себя на месте какого-нибудь древнеримского императора. Наша задача — держать в беспрекословном повиновении миллионы самых разношерстных людей. Заинтересованы ли мы в том, чтобы все их базовые потребности были полностью удовлетворены, чтобы они были здоровы и счастливы? Нет — только не это! Ведь здоровый, счастливый человек начнет мыслить широкими категориями, ему захочется усовершенствовать общественное устройство, и тогда наша императорская власть окажется под угрозой. Все наши подданные должны постоянно страдать от элементарной жизненной неустроенности. Им обязательно должно не хватать чего-то самого простого, самого естественного.

Но как заставить страдать граждан великой, процветающей империи, где нет проблем с едой и жильем? Нельзя ли как-нибудь лишить их ласки?

На первый взгляд, эта идея совершенно бредовая. Ласка же ничего не стоит! Что может помешать людям обнимать и гладить друг друга! Однако же, римский император Константин Великий нашел способ реализовать этот, казалось бы, безнадежный проект.

В его времена в Риме существовала очень странная религиозная секта, всячески гонимая предыдущими императорами. Ее приверженцы поклонялись человеку, распятому на кресте, и считали особой честью терпеть мучения за свою принадлежность к секте. Константин Великий творчески развил воззрения сектантов, дополнив их кое-какой языческой атрибутикой, и распространил по всей империи в качестве новой христианской религии, обязательной для всех.

Суть религии не в том, какому богу поклоняться, а в том, чтó конкретно этот бог требует от своих поклонников. Христианский бог потребовал, ни много ни мало, отказа от всяких плотских удовольствий. Таким образом, ласка и даже сама мысль о ней сделались страшным грехом.

Тут, впрочем, нетрудно заметить одну техническую неувязку. Процесс размножения у людей устроен так, что мужчине и женщине по необходимости приходится тереться друг о друга, а это — самая что ни на есть ласка, чреватая богопротивным телесным наслаждением. Ну нельзя же запретить людям размножаться!

Пришлось из общего правила сделать одно исключение. Единственной сколь-нибудь допустимой формой ласки стало совокупление между мужчиной и женщиной. Однако на этот процесс наложены все мыслимые и немыслимые ограничения. Во-первых, пара, желающая совокупляться, должна предварительно получить на то специальное разрешение церкви. Это разрешение закрепляет партнеров друг за другом пожизненно. Смена партнера не допускается. Во-вторых, совокупляться можно только украдкой, как бы со стыдом — поздно вечером, в темноте, под одеялом — и никак не в дни постов и церковных праздников. Поза строго регламентирована, никаких страстных поцелуев, никаких вольностей! Делать детей можно, получать от этого удовольствие — боже упаси!

Некоторые христианские заповеди нарочно составлены с таким расчетом, чтобы они противоречили природным инстинктам человека. От богобоязненного гражданина никто не ожидает безгрешности. Всё, что от него требуется, — это с горечью сознавать свое «несовершенство» и испытывать чувство вины. Ему надлежит тяжко страдать под бременем грехов — и не только своих собственных, но и тех, которые были совершены его предками, начиная с Адама. Вместе с тем, он должен искать утешение в лоне церкви — регулярно ходить на исповеди, усердно каяться и исправно платить духовным отцам за отпущение грехов.

И всё-таки, большинство граждан проявляют изрядную выдержку и грешат разве что совсем чуть-чуть. Они мучаются не столько от чувства вины, сколько от неудовлетворенности базовых потребностей. В этом весь фокус: греши не греши, а страдать всё равно придется. Всё свободное время богобоязненного гражданина занято на бесконечную борьбу с самим собой, на духовные искания — и потому император может спать спокойно: в его государстве не многим придет в голову бороться за передел власти.

Любопытно отметить, что Константин Великий, постоянно вмешиваясь в теологические диспуты духовных отцов, сам оставался язычником и позволил себя крестить лишь почувствовав плотскую немощь за несколько дней до смерти.

Христианство никак нельзя назвать традиционно-народной религией. Оно всегда насаждалось сверху — императорами, королями, князьями. Кто не хотел креститься добровольно, того заставляли силой. Кто упорствовал, того убивали. Отказ принять новую веру был равносилен государственной измене, потому что всякий безбожник — это потенциальный революционер.

Лишь сравнительно недавно необходимость в христианстве стала постепенно отпадать, поскольку, благодаря техническому прогрессу, начали появляться еще более эффективные способы сделать человека несчастным. В библейского бога уже мало кто верит, однако его заповеди, внедренные в сознание масс кострами святой инквизиции, оказались чрезвычайно живучи.

Отношение современной морали к совокуплению очень противоречиво. С одной стороны, совокупляться уже можно без разрешения церкви и не возбраняется даже получать от этого удовольствие. С другой стороны, делать это допустимо только в условиях известной конспирации, как бы тайком от других, словно речь всё еще идет о какой-то мерзости. Именно эта двусмысленность, недосказанность, скрытность позволяет и поныне обращать элементарную физиологическую потребность в постоянный источник тяжелых личных драм и трагедий — что как раз и требуется для оптимального управления людьми.

На протяжении многих веков единственно мыслимым способом получить телесное удовольствие был половой акт, поэтому в сознании современных людей ласка неотделима от совокупления, а плотское наслаждение мыслится не иначе, как оргазм. Если человек просто трется каким-либо участком своего тела о тело другого, то это уже как бы половой акт. Для обозначения совокупления в таком расширенном смысле сейчас употребляется термин «секс».

Почти каждый день я хожу на работу в офис, где напротив меня сидит очаровательная молоденькая девушка, которая по возрасту годится мне в дочери. Если я подойду к ней и отечески поглажу по голове, то это будет совершенно однозначно воспринято как сексуальное домогательство. Никто не станет слушать моих резонных доводов, что гладить по голове и совокупляться — это две очень разные вещи и что можно делать первое, совершенно не имея в виду второе. Секс есть секс!

Но вернемся к нашей основной теме — к детям. Когда я глажу по голове свою хорошенькую сослуживицу — это секс. Когда я глажу по голове собственного ребенка — это что?

Наш век унаследовал от христианства представление о том, что все дети невинны и непорочны. Им еще не пришло время совокупляться, а потому плотские наслаждения для них ни коим образом не предназначены. Говоря современным языком, дети и сексуальность — две вещи несовместимые. Это надо понимать даже не в том смысле, что детям должно быть строжайше запрещено заниматься сексом (в любом из его проявлений), а в том, что всякая мысль о плотском наслаждении, если бы какой-нибудь негодяй заронил ее в детскую голову, была бы ребенку исключительно противна. Секс вызвал бы в ребенке такое же инстинктивное отвращение, как водка и сигареты.

В книжке по воспитанию совершенно немыслимо написать так: «Ребенок — существо сексуальное, он нуждается в сексе, и родители должны обеспечить его сексом в достаточном количестве».

К счастью, можно написать по-другому: «Ребенок — существо ласковое, он нуждается в ласке, и родители должны обеспечить его лаской в достаточном количестве».

Парадоксальным образом, разница между этими двумя высказываниями — не смысловая, а чисто стилистическая. И «секс» и «ласка» означают одно и то же — трение тел друг о друга. Только «секс» подчеркивает, что процесс сопровождается удовольствием, а «ласка» на этом внимание не акцентирует.

Наперекор традиционным воззрениям, безбожники-ученые, начиная с известного вероотступника Зигмунда Фрейда, всё громче поговаривают о детской сексуальности. Так, с помощью ультразвука было установлено, что еще в утробе матери плод мужского пола вполне может испытывать эрекцию. А во время родов нередко можно наблюдать, что прохождение по родовым путям приводит мальчиков в состояние полового возбуждения. Хотя сексуальность мальчиков более заметна, девочки им в этом отношении ничуть не уступают. Эрекция (пениса или клитора) вызывается у детей при телесном контакте с матерью вне зависимости от пола и возраста. И как только у малышей развивается достаточная координация движений, они принимаются с удовольствием теребить свои гениталии и способны довести себя до оргазма.

Но спрашивается: что делать традиционной матери, когда она, ни о чем не подозревая, начинает ласкать своего невинного мальчика и вдруг замечает, что тот реагирует на ее ласки будто взрослый мужчина? — Хорошо известно, как поступают люди, поставленные перед фактами, которые не вписываются в их мировоззрение. Они просто подсознательно избегают тех ситуаций, где рискуют повторно столкнуться с такими фактами. Придется малышу потерпеть без ласки — во всяком случае, без такой ласки, которая действительно удовлетворяет потребности его тела.

Теперь понятно, почему в недалеком прошлом авторитетные специалисты запрещали матерям брать на руки младенцев, даже если те надрывались от крика в своих кроватках. Понятно, почему прикладывать ребенка к груди можно было отнюдь не когда вздумается, а лишь строго по расписанию, — и не иначе, как туго завернутого в пеленку. Впрочем, эти специалисты, вероятно, и сами не осознавали истинного смысла своих требований. Допускаю, что они искренне верили в свое нелепое объяснение, будто ребенок станет избалованным и несамостоятельным, если его «приучить к ручкам».