Глава из книги Леонида Некина "Воспитание без предрассудков". Оригинал: http://nekin.info/a57.htm

Я много размышлял над вопросом о том, откуда берутся дети, — и не только в свои «нежные» года, но и став уже отцом семейства. Разумеется, в последнее время психологи надавали родителям массу указаний, как следует отвечать на этот щекотливый детский вопрос. Но меня, прежде всего, интересует вот что. Почему этот вопрос является щекотливым? Почему считается нормой, что родители должны испытывать тут какие-то трудности — краснеть, смущаться, испытывать растерянность, обращаться за помощью к психологам?

Разгадка, очевидно, кроется в том, что откровенный, исчерпывающий ответ был бы грубым нарушением общепринятой игры, которую я называю игрой в «стыд и срам». Так уж заведено в цивилизованном, постхристианском мире, что родителям надлежит стыдливо скрывать от детей не только то, как они совокупляются, но и сам факт того, что они, в принципе, занимаются подобными вещами. Ребенок же не дурак, он быстро сообразит: «Ага, если дети берутся оттого, что папина писюля засовывается в мамину, так, значит, и меня вы сделали точно так же».

Бабушкины сказки о том, что детей приносят аисты, нынешними психологами категорически отвергаются. Они аргументируют вполне логично: «Если вы устранитесь от сексуального просвещения ребенка, то его с удовольствием просветят случайные уличные пошляки — и результатом такого уличного просвещения будут сифилис, СПИД и ранние аборты».

Но что психологи предлагают взамен? Они заявляют: «Надо говорить правду, но... не всю правду. Предоставляйте ребенку только ту информацию, которая соответствует его возрасту. Полистайте, например, с ним "Детскую энциклопедию сексуальной жизни"». Действительно, среди современной книжной продукции особым спросом стали пользоваться иллюстрированные брошюрки (нередко именующие себя энциклопедиями), которые претендуют на то, чтобы поведать ребенку в доступной форме о процессе зачатия и рождения.

Ну, что ж, для начала я сам полистаю такие брошюрки. Все они, в общем-то, сделаны на один манер. Это своего рода комиксы, куда среди прочего вставлена сюжетная линия о приключениях бравого сперматозоида, сумевшего добраться до заветной яйцеклетки. При этом (специально для детей) голые человеческие тела изображены в этакой нарочито-условной манере, которая выхолащивает всякое подобие эротичности.

Не буду спорить, тут содержатся иногда познавательные сведения. Но, господа психологи, неужели вы всерьез думаете, что картинки с изображением сперматозоидов могут хоть как-то избавить детей от уличных пошляков и от зудящего желания поскорее познать всё на собственном опыте? По-моему, современные «энциклопедии» в этом отношении ничуть не более эффективны бабушкиных сказок. По сути дела, они только уводят разговор от животрепещущей практики в область скучной физиологии.

— Мама, — просит малыш, — покажи мне, пожалуйста, свою дырочку внизу живота, из которой я вылез.

— Никак нельзя, — отвечает мама, следуя рекомендациям психологов. — У каждого человека есть интимная сфера, а интимную сферу надо уважать.

«Вот как! — думает ребенок. — Тогда пусть у меня тоже будет интимная сфера! Большая-пребольшая. Я буду прятать туда от мамы с папой всё, что только можно. Чем больше у меня будет секретов, тем больше мне достанется уважения».

Игра в «стыд и срам», которую родители ведут со своими детьми, имеет некоторые особенности. Она проходит под девизом: «Убережем ребенка!» Так, большинство мам и пап (вслед за психологами) совершенно всерьез полагают, что детской психике будет нанесен непоправимый урон, если только ребенок увидит их в процессе совокупления. Это как бы настолько очевидно, что доказательств не требуется. Лишь немногие скептики, вроде меня, отказываются принимать на веру всякую беспардонную чушь.

Почему-то братья наши меньшие ничуть не стесняются своих половых инстинктов. Подойдите в зоопарке к вольере со стаей обезьян и немножко понаблюдайте. При некотором везении вы вскоре увидите двух особей, которые без всякого стыда и совести спариваются прямо посреди вольеры — к полному равнодушию резвящегося вокруг молодняка (но к заметному оживлению представителей вида гомо сапиенс, толпящихся снаружи). Очевидно, лицезрение полового акта нисколько не уродует психику молоденьких обезьянок.

Более того, если обезьяньего детеныша изолировать от стаи, так чтобы он не мог больше видеть творимых там безобразий, то, повзрослев, он оказывается неспособен к спариванию, так как просто не знает, как подступиться к этому делу.

А как обстоят дела у людей, не испорченных цивилизацией? У многих диких народов присутствие ребенка при половом акте родителей воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Ни к каким нервным потрясениям это его, надо полагать, не приводит.

Вывод напрашивается сам собой. Чтобы детская психика могла сломаться от наблюдения за естественным природным явлением, она уже прежде того должна быть изрядно изуродована.

Конечно, если ребенку десять лет внушали, что его пиписька — это позорная часть тела, не предназначенная ни для чьих глаз, и вдруг он обнаруживает, что папа с мамой тайком от него пользуются аналогичными частями тела для доведения друг друга до сладострастного экстаза, — то он испытывает чудовищный шок. Но не потому, что узнал запретную тайну, а от сознания того, что его раньше держали за дурака.

— Как вы только могли скрывать от меня такое! — кричит он в отчаянии, — я вам этого никогда не прощу!

Хотят того игроки или не хотят, отдают они в этом себе отчет или нет, но весь смысл игры в «стыд и срам» состоит в том, чтобы создать взаимное отчуждение.

Современная мораль такова, что дети не должны ничего знать о сексуальной жизни родителей, а родители не должны ничего знать о сексуальной жизни детей. Передача сексуального опыта от одного поколения к другому находится под запретом.

И вот ребенок достигает переходного возраста, когда половые инстинкты уже нельзя больше подавлять и игнорировать. Он всецело охвачен «постыдными» желаниями, для выражения которых существуют только «неприличные» слова. Эти желания можно удовлетворить лишь единственным способом, а именно: нарушить какие-то прежние моральные нормы, несмотря на то, что кто-то будет резко его осуждать, а кто-то жестоко высмеивать. В добавок ко всему, он сам внутри себя ощущает жгучее чувство вины и стыда. Что делать? Бунтовать? Но против кого? Он оставлен один на один со своими проблемами, словно он первый человек на земле, который оказался в такой ситуации. Помощи ждать неоткуда.

Тут мало толку от виденных когда-то картинок с изображением сперматозоидов из «Детской энциклопедии сексуальной жизни». И даже слышанные страшилки об абортах и СПИДе тоже ничего кардинально не меняют. Ситуация подростка исключает рациональное отношение к делу. Трудно себе представить, чтобы мальчик мог позвонить девочке и запросто сказать:

— У меня завтра родители уходят в театр. Дома никого не будет. Приходи ко мне в гости с шести до девяти вечера. Прихвати, пожалуйста, полотенце и не забудь надеть чистые трусы. О фирменных презервативах я позабочусь. Надеюсь, у тебя нет менструаций?

Если бы мальчик и девочка разговаривали между собой в подобной манере, то о них можно было бы не беспокоиться. Однако в реальности всё обстоит по-другому. Необходимость преодолевать массу моральных преград забрасывает подростков в такие жизненные водовороты, что им становится вовсе не до фирменных презервативов.

Конечно, всякому подростку в его положении очень бы пригодился старший, опытный человек, который взял бы на себя роль персонального консультанта или тренера. Такой тренер помог бы ему, прежде всего, навести порядок в системе ценностей и моральных принципов. Какие нормы изначально были основаны на вредных предрассудках? Какие предназначались только для малых детей? Какие остаются незыблемыми?

Но тренер на то и тренер, чтобы проводить тренировки. Как познакомиться? Как объясниться в любви? Что сказать в качестве комплимента? Как «случайно» оказаться наедине? Как минимизировать неловкость? Можно ли обойтись без выпивки? В каком месте погладить? С кого первого снимать трусы? Как оценить риск того, что партнер заражен СПИДом? Как обговорить способ предохранения? Как не повеситься, если тебя вдруг послали куда подальше?

Вероятно, какой-нибудь высококвалифицированный специалист-психолог и мог бы сыграть роль подобного тренера, но будучи профессионалом, он станет работать только за деньги, которых у подростка, увы, нет. Иногда, впрочем, находится добренький дядя, готовый оказать кое-какие услуги бесплатно, но потом выясняется, что он является торговцем наркотиками или вербовщиком новобранцев в организованную преступную группировку. Родителям, которые поневоле вынуждены уважать интимную сферу ребенка, остается либо молиться, либо надеяться на авось.

Кстати, а что же родители? Ведь они когда-то тоже были зелеными новичками, но всё же смогли более или менее сносно решить подростковые проблемы. Разве не обидно им будет состариться и умереть, не передав никому (даже собственным детям!) свой опыт — пусть небогатый, но доставшийся, возможно, дорогой ценой? Отчего же они не становятся тренерами?

Человеческие знания и навыки, передаваемые на протяжении многих поколений от родителей к детям, составляют то, что называется культурой. В этом смысле, такой вещи, как сексуальная культура, в современном обществе не существует. Миллионы и миллионы людей должны всякий раз заново изобретать свой собственный велосипед, наступая на одни и те же грабли. Нельзя же, в самом деле, принимать за переносчика культуры нынешнюю порноиндустрию. Секс в порнофильмах имеет не больше отношения к реальности, чем драки в триллерах и боевиках.

Каков же смысл этого абсурда? Да всё тот же. Каков результат, таков и смысл: неудавшаяся личная жизнь, разбитые судьбы — даже если пронесет мимо СПИДа, абортов, наркомании и криминальной среды. А какого еще результата могут достичь архитекторы-самоучки, которым приходится строить храм своего счастья, не имея для образца перед глазами ни единой жалкой хибарки? Беда в том, что современный человек уж слишком хорошо обеспечен всеми предметами первой необходимости (кроме ласки); и если всё его свободное время не будет занято игрой в личных драмах и трагедиях, то он в массовом порядке станет претендовать на власть, богатство и гениальность. Даже тот, чья драма разрешилась сравнительно благополучно, оглядываясь назад, замечает, что лучшее время упущено — бурная энергия юности потрачена на решение, в общем-то, тривиальных задач.

Разрыв поколений, разобщение между родителями и детьми — это как бы данность, которую надлежит принимать за естественный порядок вещей. Однако следует иметь в виду, что начинается этот разрыв не тогда, когда дети вступают в подростковый возраст. Просто в этот момент он принимает наиболее драматические формы. Начинается он много раньше — когда мама отказывается показать любопытному малышу свою дырочку внизу живота, а вместо этого подсовывает ему выхолощенные картинки из «Детской энциклопедии». Именно тогда ребенок усваивает, что в некоторых пикантных жизненных вопросах родители совершенно бесполезны. И, по мере того как эти вопросы становятся для него всё важнее и важнее, он всё больше и больше дистанцируется от родителей.

К разобщению с детьми нас толкает буквально всё: и традиции воспитания, и советы специалистов, и даже Уголовный Кодекс. Согласно Российскому законодательству, если бы я сознательно продемонстрировал реалистические фотографии полового акта своему ребенку, не достигшему шестнадцати лет, то я бы совершил уголовно-наказуемое преступление, именуемое развратными действиями. Однако его ровесник из числа дворовой шпаны делает это совершенно легально — с его стороны состав преступления отсутствует. Давайте не будем лукавить: мне не выдержать такой конкуренции. Порнография для ребенка гораздо интересней, чем «Детская энциклопедия».

И всё же, несмотря на все препятствия, я вижу свою задачу в том, чтобы локально, в рамках отдельно взятой семьи, избежать разрыва поколений, и вопреки естественному порядку вещей, стать для своих детей тем, в ком они нуждаются, — тренером, консультантом и жизненным проводником.