К началу девятнадцатого века был накоплен значительный объем свидетельств, ставящих под сомнение валидность мастурбаторной гипотезы, тем не менее данная парадигма продолжала жить, практически не ослабевая, еще на протяжении века, пока постепенно не сошла на нет в середине двадцатого века. Hare (1962) замечает:

Когда смотришь на мастурбаторную гипотезу с высоты исторического опыта, больше всего удивляешься тому, как долго она просуществовала. Ее падение произошло не в результате каких-то новых открытий или изобретений. Доказательства ее несостоятельности были, в принципе, доступны еще во времена Pinel'я (1745–1826). В самом деле, за исключением опросов, подтверждающих распространенность [мастурбации], доказательства всегда были доступны любому желающему.

Точно определить момент зарождения гипотезы СЗД трудно, но ее наиболее "активистские" и агрессивно-силовые формы возникли, порожденные не наукой, а идеологией и лоббизмом, в 1970-х годах и, несмотря на то, что с самого начала существовал аналогичный объем свидетельств, противоречащих и этой гипотезе, до сих пор проявляют очень мало признаков ослабления, если вообще проявляют. Hare предложил три типа причин этой иначе не объяснимой живучести: медицинский и моральный консерватизм, полезность обеих гипотез и логические ошибки, препятствующие критическому научному анализу.

Консерватизм

Hare обратил внимание на то, что сила авторитета тех, кто поддерживал мастурбаторную гипотезу, не способствовала дискуссиям и сомнениям, вследствие чего не много находилось и тех, кто решался на эмпирические исследования [данного вопроса], как это было и в случае исследований вопроса, насколько реален факт влияния луны на так называемых лунатиков. Максимум, в чем можно было усомниться, - во второстепенных, частных аспектах или эффектах, но не в фундаментальных посылках. Еще одним следствием консерватизма было намеренное смешение этноцентрической морали с медициной и наукой, при котором "аморальные" действия, такие как мастурбация, без дальнейших доказательств объявлялись вредными для здоровья. Влияние консерватизма на гипотезу СЗД аналогично; ниже мы рассмотрим его более подробно.

Полезные гипотезы

Hare далее заметил, что в медицине любая гипотеза - лучше, чем ничего, и что за гипотезы часто ухватываются скорее по причине их полезности, чем истинности. Мастурбаторная гипотеза была полезна для "подпирания" морали, находящейся в перманентном кризисе, путем смешения и отождествления болезни с грехом и в то же время позволила представителям нарождающейся психиатрической профессии предложить квазирациональную теорию для диагностирования, профилактики и лечения всевозможных болезней. Эта гипотеза многим приносила пользу и в течение долгих десятилетий двадцатого века - не на основании медицинской науки и не в медицинских целях, а в символических и моральных целях.

Аналогичным образом не менее антинаучная гипотеза СЗД оказалась полезна для "научного подпирания" теорий идеологической и моральной природы,¹⁰⁷ таким образом предлагая обществу рецепт для решения одной из его проблем. Эта гипотеза находится в тесной связи и союзе с ширящейся убежденностью, что все проблемы взрослых можно вывести из детской травмы того или иного рода, все более проявляющейся в отказе от личной ответственности за собственные поступки. Хотя не вызывает сомнений, что дети, с которыми хорошо обращаются, имеют больше шансов стать приспособленными, нормально функционирующими взрослыми, целая "индустрия злоупотребления" была создана не столько для того, чтобы удовлетворять реальные нужды детей, сколько для рационализации, оправдания и предложения теорий и методов, якобы помогающих взрослым "лечиться" от их неприспособленности.¹⁰⁸ "Индустрия СЗД" в качестве своего рода паразита выросла на этой общей "индустрии злоупотребления", а виктимологи, которые основали как само формализованное понятие СЗД, так и "индустрию СЗД", в результате самовозвеличились,¹⁰⁹ отразив то, что Gilbert (1980) назвал "аномалией статуса": несоответствие престижа работников сферы психического здоровья реально имеющемуся у них объему знаний о предмете.¹¹⁰

Точно так же, как нарождающаяся психиатрическая профессия утверждала якобы самоочевидную вредоносность онанизма, виктимологи утверждали якобы неопровержимую причинную связь между СЗД и последующими эмоциональными и психологическими проблемами. Однако внимательное и вдумчивое чтение некоторых широко известных обзоров литературы о доказуемых последствиях СЗД¹¹¹ наводит на мысль, что многие авторы-виктимологи делали и делают безосновательные утверждения, приводящие к ошибочным наблюдениям и выводам, тем самым подрывая собственную гипотезу.¹¹²

Логические ошибки

Hare продолжил свой анализ, рассматривая различные концептуальные и логические ошибки, которые, по его мнению, способствовали живучести мастурбаторной гипотезы. Первой из этих ошибок была уже упоминавшаяся нами "ошибка смещенных выборок", когда выборки для исследований делаются из популяций, заведомо имеющих клинические или юридические проблемы, которые могут не иметь никакого отношения к рассматриваемому состоянию или заболеванию.

Вторая ошибка - "ошибка ложных аналогий", как например сравнение последствий мастурбации с последствиями злоупотребления алкоголем. Виктимологи так же сравнивают любое эротически окрашенное событие с участием несовершеннолетнего и взрослого с физическим и/или эмоциональным насилием либо подобными формами дурного обращения.¹¹³ Феминистки также поощряли и сами использовали ложные аналогии, сравнивая ласку с физическим нападением, а половое возбуждение с надвигающимся или уже совершаемым насилием.

Третья ошибка - злоупотребление "причинной номенклатурой" (терминологией) для описания так называемого "мастурбаторного умопомешательства", при котором название не нейтрально описывает состояние, а подразумевает причинную связь, препятствуя любому дальнейшему рассмотрению [вопросов существования этой связи]. Эта самая причинная номенклатура - одна из наиболее заметных особенностей виктимологической терминологии: слова "жертва", "преступник", "растлитель", "переживший (злоупотребление)" подразумевают, что "все заранее ясно", не давая себе труда проанализировать обстоятельства и факты,¹¹⁴ а повседневные реакции несовершеннолетних, такие как удивление или тревога, автоматически предполагаются неизбежно приводящими к крайней травме и страданиям.¹¹⁵ Злоупотребление терминологией играет не только "активную", но и "реактивную" роль: препятствует использованию любой "противоречащей" или позитивной терминологии, тем самым ограничивая альтернативные подходы и гипотезы в данной предметной области,¹¹⁶ что усугубляется еще и тем, что виктимологи не различают должным образом понятия корреляции и причинной связи.

Четвертая ошибка - "терапевтический субъективизм", выражающийся в том, что гипотеза причинности предполагается "прописывающей" эффективный и уместный метод лечения. Если проводится лечение и наблюдается какое-либо улучшение состояния, предполагается, что лечение - единственная причина улучшения. Однако улучшение может быть вызвано внешними факторами, обстоятельствами, противоречащими гипотезе причинности, или быть самопроизвольным.¹¹⁷ "Лечение от мастурбации" было направлено на то, чтобы прекратить это занятие, в случае же секса по согласию или без согласия между ребенком и взрослым вмешательство прекращает отношения независимо от истинной роли, опыта, чувств и желаний ребенка, а затем встает вопрос о целесообразности дальнейшего терапевтического вмешательства, в которой Oellerich (2001) серьезно усомнился.

И, наконец, последняя ошибка, описываемая Hare, - "самосбывающиеся пророчества". В случае мастурбации не приходится сомневаться в том, что много эмоционального - и даже физического - вреда пациентам причинялось тем, что им удавалось внушить ощущение неизбежности вреда как результата мастурбации. В случае СЗД картина, возможно, аналогична: ребенку-"жертве" объявляют, что ему/ей причинен страшный вред и требуется лечение, в результате чего ребенок сам начинает в это верить и становится психически или физически больным. При этом не имеет значения, что ребенок мог воспринимать эти контакты как совершаемые по обоюдному согласию, желанные и приятные¹¹⁸ - постулат вреда СЗД навязывается ему силой. Даже взрослые могут мысленно возвращаться и "переопределять" как негативные (особенно если им в этом "помогает" виктимологически сориентированный психотерапевт) те детские переживания, которые до того воспринимались ими как безобидные или вообще никак не воспринимались. Если пациент не склонен признавать себя жертвой, на него оказывают давление, считая, что такое признание необходимо для начала процесса исцеления. Иногда, однако, такое давление побуждает пациента скрывать те события в своей жизни, которые как раз и следовало бы обсудить, что только усугубляет общее невежество.¹¹⁹

Иногда эти попытки во всем винить СЗД доходят буквально до абсурда. Как будто напрочь забыв или в упор не видя все очевидные и широко известные факторы риска, подталкивающие молодых людей к курению (давление среды, пример родителей, реклама), доклад, вышедший из-под пера Al Mamun, Alati & O’Callaghan (2007), содержит следующий пассаж:

Это исследование показывает связь СЗД с никотиновым расстройством молодых взрослых. Результаты расширяют значение данных, полученных в данной области, для здравоохранения и подчеркивают важность не только усиления работы органов здравоохранения для решения проблем злоупотребления веществами среди переживших СЗД, но и раннего вмешательства, с тем чтобы возникающее рискованное поведение можно было корригировать на ранних стадиях.

Если мы заменяем "никотиновое расстройство" на "низкую самооценку", "суицидальные наклонности", "плохую адаптацию" и т.д., и т.п., имплицитная логика остается прежней, и перечисленные ошибки повторяются. Становится видно невооруженным глазом, что конечный ожидаемый эффект всех этих гипотез и исследований - убедить как самого несовершеннолетнего, так и связанных с ним взрослых в том, что данная жизнь почти безвозвратно разрушена.

¹⁰⁷ Malón, 2004

¹⁰⁸ Furedi, 2002

¹⁰⁹ Jenkins, 1998, pp. 217-218

¹¹⁰ Dineen, 1996; Furedi, 2002; Szasz, 1988; Zilbergeld, 1983

¹¹¹ Beitchman et al., 1991, 1992; Browne & Finkelhor, 1986; Constantine, 1981; Conte, 1985; Kendall-Tackett et al., 1993; Kilpatrick, 1992; Rind & Tromovitch, 1997; Rind et al., 1998

¹¹² Levitt & Pinnell, 1995

¹¹³ Finkelhor, 1981

¹¹⁴ Money, 1999; Rind & Bauserman, 1993

¹¹⁵ Constantine, 1981

¹¹⁶ Goodyear-Smith, 1993; Nelson, 1989

¹¹⁷ Dineen, 1996

¹¹⁸ Riegel, 2000; Sandfort, 1984

¹¹⁹ Bullough & Bullough, 1996