Провалившаяся гипотеза онанизма и сомнительная, шатающаяся гипотеза СЗД в своей основе тесно взаимосвязаны. Вторая является наследницей первой в том смысле, что их историческая преемственность и параллелизм очевидны, что не раз отмечал Money (1985a, b, 1991, 1999). Хотя грех библейского Онана заключался вовсе не в мастурбации, а в отказе оплодотворять вдову брата, именно слово "онанизм" стало тем мостиком между религией и наукой, который прочно связал греховность с необходимостью как социального вмешательства, так и медицинской "помощи". Понятие о мастурбаторной "растрате жизненных сил" было антитезой здоровой жизни, которой следовало достигать путем занятий спортом, здорового питания (особенно кукурузными хлопьями фирмы Келлогга) и полового воздержания. Даже после того как последние сполохи "антионанизма" окончательно затухли в середине двадцатого века, антиэротическая птица феникс, на которой держалась эта гипотеза, возродилась из пепла с новой, даже еще большей силой¹¹⁹ в своей новой аватаре детско-взрослой сексуальности. Успех дискурса СЗД, соединенный с угрозами подростковой беременности, СПИДа, изнасилований и т.п., стал одной из основ восстановления эротического на его "посту" исключительного источника угрозы и вреда.¹²⁰

Поле деятельности и общий эффект мастурбаторной гипотезы не ограничивались медицинской теорией, очерченной профессиональными познаниями, но были воплощены в мощном и благородном движении социальных реформ, активисты которого, такие как Tissot (1760/2003), рассматривали пустую растрату семени как ведущую к окончательному вырождению не только индивида, но и всего рода человеческого. В гипотезе подразумевалось, что деградация поведения является признаком вырождения расы и что определенные формы аморального поведения - особенно имеющие эротическую природу - ведут к психической и физической порче индивида и всех его потомков. На карту было поставлено не просто излечение отдельных пациентов или профилактика болезни, но будущее человечества, что означало для борцов с мастурбацией статус - не больше не меньше - "стражей цивилизации".¹²¹ Дух искупительного крестового похода, охвативший активистов движения, толкал их на то, чтобы не останавливаться ни перед чем, для них все средства были хороши, если они могли помешать распространению такого ужасающего зла.

Гипотеза СЗД следует похожим курсом, с тех пор как возникла на ненаучном каркасе идеологии и лоббизма, который - как и мастурбаторная гипотеза - претендовал на то, чтобы ответить на все сексуальные озабоченности, объясняя их одной идеей: феминистским понятием о природном зле мужской сексуальности.¹²² Когда речь шла о предполагаемом СЗД, принцип Гиппократа "не навреди" сплошь и рядом игнорировался, а медик превращался в активиста и воина того, что он видел как битву против извращенности сексуальных контактов между детьми и взрослыми.¹²³ Gilbert (1980) делает следующий вывод: "понятие о зловещих последствиях мастурбации было продуктом не наблюдений, а идеологии. Эта связь предполагалась и постулировалась, и исследовать нужно причины именно этого постулирования". Есть веские причины полагать, что мотивация и методы виктимологических экспертов по СЗД аналогичны - отвратительная ситуация, которую этичные ученые должны ощущать как свою обязанность расследовать и оценивать.¹²⁴

Одна из позиций, не выраженных явно, но подразумеваемых в обеих гипотезах, - что мастурбация или эротическое взаимодействие между детьми и взрослыми - это "неправильно", потому что нарушает постулированный "естественный порядок" или "божественную заповедь". Эта постулированная неправильность затем экстраполируется на "аморальность", а оттуда на психическую болезнь. Нашим моральным и культурным воззрениям на сексуальность, нашим страхам, нашим табу таким образом придается вид легитимности теми "экспертскими дискурсами", которые [в процессе] генерируются. В случае нежеланного сексуального контакта утверждается, что таким образом вред усугубляется, а в случае, если несовершеннолетний настаивает, что контакт был добровольным и (как минимум) не-неприятным, эта позиция сама по себе становится единственным основанием для вреда. "Моральный консерватизм" по Hare - это именно эта позиция, которая обеспечивала живучесть мастурбаторной гипотезы и ее недоступность для корректного анализа и критики на протяжении веков. Всегда было и есть опасно подвергать сомнению популярные социальные парадигмы, как только что упомянутая, что столь ярко проявилось в уже обсуждавшемся нами случае "Rind et al. vs. Конгресс США". Даже самую мягкую критику приходится облекать в "самозащитную" фразеологию, как, например, сделал Fleming в 1838 г.:

Я надеюсь, меня не обвинят в том, что я написал апологию самозлоупотребления ("self-abuse" - так в те времена часто называли мастурбацию - прим. перев.); моя цель была лишь в том, чтобы подвергнуть сомнению взгляд, что самозлоупотребление столь часто является единственной или главной причиной психического расстройства.¹²⁵

Виктимологи создали и поддерживают упрощенческую, монолитную парадигму вреда детям и подросткам от ситуаций сексуального взаимодействия со взрослыми и даже старшими подростками, но этот взгляд полностью игнорирует ту сложность, о которой многие предпочли бы думать, что ее не существует. Есть обширные свидетельства, некоторые из которых признают даже сами виктимологи,¹²⁶ того, что эти ситуации не являются непременно нежеланными, не оцениваются самими их младшими участниками непременно как вредные. Riegel (2007) опубликовал эмпирические данные, подтверждающие эту вариабельность в восприятии мальчиков, другие авторы делали это до него.¹²⁷ На другом конце спектра находятся те ситуации, которые воспринимаются [младшими участниками] как недобровольные, как ситуации использования, унижения, дурного обращения, но и в этих ситуациях эротическая компонента не является обязательно самым значимым фактором. Подавляющее большинство сексуальных контактов между детьми и взрослыми, несомненно, находятся на одной из точек спектра между двумя этими экстремумами; тем не менее, сваливая все это многообразие в одну кучу под ярлыком "СЗД", сегодняшние виктимологи повторяют все те ошибки и эксцессы, которые были свойственны "антионанистам" прошлых десятилетий и веков. В обоих случаях за всем этим кроется одна и та же парадигма, подкрепляющая негативное восприятие индивидуального, эротического, всего связанного с телом. Более того, эротическое заново ставится под сомнение, "назначается" особенно вероятным источником вреда и страданий.

Hare (1962) завершил свой обзор мастурбаторной гипотезы размышлениями о том, насколько сложно подтвердить или опровергнуть любую гипотезу причинности в общественных науках. Битва вокруг гипотезы СЗД будет продолжаться, по всей вероятности, еще долгие годы, десятилетия, а то и - как это было с мастурбацией - столетия, поскольку доказать или опровергнуть что-либо в этой сфере с какой-либо степенью уверенности очень трудно даже имея эмпирические исследования и анализ. Эмпирические данные в лучшем случае могут лишь склонить чашу весов в том или ином направлении, но спор вряд ли будет разрешен с той или иной степенью окончательности в обозримом будущем. При имеющемся состоянии исследований, пожалуй, было бы нелишним подумать о том, чтобы приложить вывод Hare касательно мастурбаторной гипотезы к гипотезе СЗД:

Не существует способов опровергнуть мастурбаторную гипотезу - да в принципе любую гипотезу причинности в психиатрии, где нет ассоциированных объективных и измеримых изменений в пациенте; единственное, что можно сказать, основываясь на имеющихся данных, - что ассоциация между мастурбацией и психическими расстройствами слаба и непостоянна и что, если мастурбация и является причинным фактором, ее роль, по сравнению с другими факторами, не очень важна.

Пытаясь решить то, что они считали серьезной и массовой проблемой СЗД, виктимологи создали и распространили апокалиптическое ее восприятие в науке и обществе, в котором (восприятии) эмоции и истерия полностью возобладали над рациональностью и разумом.¹²⁸ Подобную иррациональность вряд ли способны "пробить" научные и эмпирические исследования, измерения, свидетельства или количественный анализ. Фундаментальная проблема, по всей видимости, глубоко запрятана в нашей западной культуре, связана с нашей самой базовой сексуально-эротической индоктринацией, и разрешить ее способно лишь новое просвещение в нашей индивидуальной и коллективной экзистенциальной парадигме сексуальности. Анализ Hare имел то преимущество, что он был целиком ретроспективным, в то время как в моей работе речь идет об истоках, эволюции и будущем парадигмы, в которую как общество в целом, так и его научная часть погружены в настоящее время, что делает диагноз затруднительным, а прогноз и того более. Если из-за внутренних дефектов, противоречий, преувеличений и логических ошибок гипотеза СЗД будет в конце концов дискредитирована и отброшена, социальные импликации и последствия этого остаются неясными. В то время как конец истерии онанизма ознаменовал собой принятие и даже одобрение мастурбации, рассуждения в данной работе не обязательно говорят в пользу аналогичного принятия и одобрения сексуальных контактов между детьми и старшими партнерами; это остается нерешенным вопросом - автор не претендует на то, что имеет на него новые ответы. Тем не менее нынешние моралистические и упрощенческие ответы являются прискорбно неадекватными, вероятно даже ятрогенными, и требуется еще много объективных исследований и субъективного самоанализа, переоценки ценностей, прежде чем хоть какие-то удовлетворительные решения хотя бы начнут выкристаллизовываться. И все же представляется критически важным отречься от преувеличений и истерии и начать рациональный диалог между наукой и обществом, в процессе которого (хотелось бы на это надеяться) будет выработана жизнеспособная этика взаимоотношений - эротических и не только - между несовершеннолетними и взрослыми, в которой не будет места "виктимологически постулированным" элементам травмы и универсального вреда.

¹¹⁹ Money, 1985a

¹²⁰ Malón, 2004

¹²¹ Hare, 1962

¹²² Angelides, 2004, 2005; Mould, 1997

¹²³ Goodyear-Smith, 1993

¹²⁴ Malón, 2004

¹²⁵ цит. по Hare, 1962, стр. 5

¹²⁶ Browne & Finkelhor, 1986

¹²⁷ напр. Constantine, 1981; Sandfort, 1984

¹²⁸ Jenkins, 1998; Underwager & Wakefield, 1994